К каждому сердцу, есть ключ уникальный.
Бог подбирает размер и штифты,
То, что порой принимаем с печалью,
Нам лишь во благо дано с высоты.
В сердце холодное, - ключик горячий,
Чтоб растопить в почве каменный лёд.
Курс испытательный, Богом назначен;
Семя в холодной земле не растёт.
В сердце жестокое, - путь нетипичный,
Ключ подбирается здесь не простой.
Вот монтировка,- подходит отлично,
Или классический, - ключ разводной.
Доброе сердце, - не эгоистично,
Ключ - с небесами живой разговор.
В нежное сердце, - ключик скрипичный
Нарисовал Неземной Дирижёр.
Сердце, в котором работы не мало,
Где не заглядывал солнечный луч,
Где суета все углы расшатала,
Там подойдёт только Гаечный ключ.
Гордое сердце,- смирится не сразу.
В связке найдётся один из ключей,
Чтоб удалить от греха метастазы,
Ключик здесь нужен острее мечей.
Ключ подбирается Божьей десницей,
К каждому сердцу размер и штифты,
Бог не взирает на возраст и лица,
Смотрит Господь лишь на сердца черты!
Люба Охман.
Люба Охман,
Spartanburg USA
Меня зовут Люба Охман. Люблю Господа и хочу Ему служить чем могу. Я очень люблю петь и иногда пишу свои песни. Стихи начала писать с лет 12ти. Пишу о том, что на сердце.
Буду рада любому отзыву. Заранее спасибо. e-mail автора:lyubaokhman@yahoo.com
Прочитано 4341 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
